Этот приемник, или точнее радиола, появился очень давно. Его проще называть приемником, потому что ему больше подходит определение «он». Вначале он стоял на ножках, которые вкручивались в металлические скобы, привинченные к основанию корпуса из дерева, потом он перекочевал на тумбочку, потому что вариант с ножками оказался очень неустойчивым.
Первое испытание — пластинки с «Арлекино» Пугачевой и «Прощай» Лещенко. Никогда после Рекорда я не слышал такого качественного звука — даже на современной аппаратуре с отличными заявленными характеристиками. Может дело в том, что технология была аналоговая и лампа все таки лучше чем полупроводники…
На УКВ диапазоне в то время слушать было нечего. Средние волны — СВ радовали радио Монте-Карло, где крутили хорошую музыку, ну и само собой коротковолновый диапазон — метры с магическими цифрами 31, 41, 49. Немецкая волна была обстоятельна, по Голосу Америки непрерывно были слышны истории про Сахарова или Буковского, Свободу же и Свободную Европу глушили. Можно было немного отстроиться по диапазону от глушилки, но слушать долго это было совершенно невозможно.
Наши тоже не отставали — в эфир выходили советские передачи на английском языке. Так я впервые услышал незабываемую песню с «золотая как солнце кожа, тоненькие каблучки, узел волос из шелка, складки платья легки»… После этого долго и безуспешно искал эту песню и наконец нашел — в ларьке звукозаписи мне нарезали открытку, на которой было пластмассовое покрытие и специальный станок делал на ней звуковые дорожки. Так у меня появилась «По волне моей памяти» Давида Тухманова.
Позже я достал целый диск (разумеется виниловый — поправка современности). И уже в 90-х годах купил превосходно оформленный компакт с краткой историей создания этого легендарного альбома. До сих пор для меня так и остается загадкой, почему Тухманова не ставят на наших ретро-радио. Потому что уехал? Выпал из обоймы? Был непохожим на других? Слишком элитарным, потому что совместил стихи старинных поэтов с современной музыкой?
Рекорд крутил драгоценную открытку целыми днями. Она поизносилась, шипела, но все равно среди стирающихся дорожек было слышно «на какой плантации мельница сотрет тебя в порошок»…
После того как приемник стал привычным явлением в домашней обстановке, он само собой был подвергнут дотошному анализу. Смеситель был реализован на преобразователе 6И1П, усилитель промежуточной частоты — пентод с удлиненной характеристикой 6К4П (для кого эти названия звучат как старинная музыка — вспомните, что с укороченной характеристикой носили обозначение Н). В выходном каскаде УНЧ стояла лампа 6П14П. Это было то что нужно, поскольку с ее анода я взял сигнал для своего передатчика, который смастерил уже в ближайшем времени. И «По волне моей памяти» разносилась уже в района нашего квартала.
Радиохулиганство было распространенным явлением. Радиопередатчики собирали многие, и заветной мечтой владельца собственной подпольной радиостанции была генераторная лампа ГУ50, которая могла отдать в эфир аж 50 Ватт мощности (для сравнения, УКВ радиостанция самолета имеет мощность всего в 5 Ватт). Меня вполне устраивали мощности поменьше, и гибрид «Рекорда» и передатчика еще просуществовал некоторое время. Радиохулиганов ловили и наказывали, но мою радиостанцию так и не засекли. Было известно, что у попавшихся конфисковывали всю причастную аппаратуру, но Рекорду повезло — никто его не нашел, как и передатчик.
Позже появилась магнитофонная приставка «Нота-304». Приемник был к ней отличным дополнением, и в таком тандеме приемник прожил у нас довольно долго. На Ноте удачно был записан первый концерт «Бони-М», который неожиданно для всех разрешили показать по телевизору — поздно ночью. После появления первых кассетных магнитофонов Рекорд плавно превратился в подставку для книг, пластинки перекочевали в далекий шкаф, звукосниматель был сломан, ручка переключения скоростей пластинки 33, 45, 78 (в мое время были пластинки только на первую скорость) так и осталась в положении 33.
После того, как стало ясно что пользоваться им никто не будет, Рекорд-304 перекочевал в сарай. Однако наступили времена путча, и граждане в поисках адекватных новостей в момент смели все радиоприемники с полок магазинов, и Рекорд воцарился на своем прежнем месте. Лампы были уже изношены — на стеклянной колбе был виден темный внутренний налет, но приемник работал безотказно — те же цифры 31, 41, 49 как в прежние времена рассказывали о том что происходило в стране. После того как смута закончилась, приемник еще некоторое время стоял на прежнем месте. Появившаяся молодая поросль развлекалась, выкручивая ручки, некоторые из которых уже выпали, и нажимая жесткие клавиши механического переключателя диапазонов. Рекорд стоически переносил эксперименты над своей передней панелью и никогда не жаловался.
Я не помню, когда видел его в последний раз. Как и многие из старых вещей, несовместимых с современной жизнью, он ушел тихо и незаметно. Компакт-диск Тухманова давно оцифрован и сидит в компьютере, и когда я слышу «По волне моей памяти» на слова Николаса Гильена, я вспоминаю этот ламповый радиоприемник.
Ответить