Занимательная стоматология

Сегодня я наконец решился идти к стоматологу. Пары ночей с появившейся ниоткуда зубной болью было достаточно. На ресепшене меня опознали как постоянного клиента, поскольку я навещал это заведение пару лет назад. Я не помнил кто был моим лечащим врачом — похоже, у них правило вручать постоянных клиентов в одни и те же руки, единственное что помнил так это то что он был мужчина; этого для барышни на ресепшене оказалось достаточно чтобы идентифицировать врача (из чего я сделал вывод что два года подряд он является единственным представителем нашего достойного племени в поликлинике).

Впрочем его сегодня не было, и в кресло меня посадила тетенька. Приговор не замедлил себя ждать — надо удалять зуб. Я боюсь и не доверяю врачам, которые начинают именно с этого, и тут мои подозрения получили подтверждения — более опытная и старшая тетенька решила, что скорее всего надо удалить соседний зуб а не первый, что после их мозгового штурма ситуации и наступившего после этого консенсуса и было сделано. Я пытался робко направить их на путь иной, позволяющий сохранить больные зубы, но все бесполезно — и я притих, печально пересчитывая в уме количество оставшихся.

Отреченный

Возвращаясь вчера с работы домой, в своем доме обнаружил мудреца — Отреченного. Если быть точным, то это не совсем мой дом, как это можно сказать про многоэтажку, но я буду считать его своим для простоты изложения; более того, фраза «мой дом» дальше будет встречаться достаточно редко. Я как обычно прошел мимо консьержки, которая сидела в своей кабине как пилот заковыристого космического аппарата (почему я так думаю? у них такой вид, как будто они в состоянии анабиоза на период длительного космического путешествия — немигающий взгляд сквозь тебя) и направился к лифту.
По дороге к лифту я никого не встретил, не было никаких знаков, указывающих на то что я увижу Отреченного. Всмоминая про взгляд консьержки — пилота я подумал, что они (пилоты) наблюдают нас ежедневно и из-за этого наши внешние опознавательные черты стираются у них в мозгу, вполне вероятно что стираются настолько что пилоты не отличают моменты прохода обитателей дома, а замечают только посторонних.

Я вызвал лифт, вошел в него и нажал на кнопку 15-го этажа. Клавиатура лифта расположена справа, как обычно бывает в грузовых лифтах, слева от нее приклеено зеркало с рекламной надписью зеркальных мастеровых. Зеркало это неизменно притягивает взгляд, потому что когда ты едешь в кабине один, закрыт железной дверью и дополнительно защищен движением от посторонних, можно безнаказанно смотреть в зеркало, показывать язык, корчить рожи (если я говорю что так можно делать, это еще не значит что я так делаю). К зеркалу я привык и мне напоминают о его существовании удивленные взгляды и возгласы редко навещающих меня родственников и друзей — «смотри-ка, зеркало в лифте! целое вроде… никто не снял и не разбил»

Лифт поднялся на 15 этаж, я оторвался от зеркала, повернулся направо, ожидая открытия дверей и тут увидел Его. Отреченный сидел в дальнем углу лифта в необычной позе, был одет в обычную одежду. Голова его, заросшая щетиной, которая несколько скрывала красную палитру лица, свесилась набок. Лицо хранило выражение безмятежности и покоя. Такое лицо могло быть у человека в кино, который, отойдя от дел, выращивает капусту на своем огороде и которому приносят весть о том что его бывшая жена/любовница, с которой он расстался 20 лет назад, погибла по вине нехороших людей, после чего этот человек бросает капусту, возвращается в мир и мстит бессмысленно и беспощадно, воспринимая месть как свою последнюю сладкую игрушку жизни. Мирянам и недалеким людям он мог показаться мертвецки пьяным человеком, но я сразу понял что это — Отреченный. Суетливые будни, забота о пропитании, смех и печаль этого мира остались для него где-то далеко. Забившись в железный угол лифта, он определил свое маленькое место в этой неуютной вселенной.

Я раздумал выходить и спустился на первый этаж, чтобы спросить консьержку — пилота об Отреченном. На первом этаже мне попалась тетенька, которая увидела его в лифте и ойкнула; потом она позвала консьержку. Пилот и тетенька сразу узнали Отреченного — это по их словам был Сережа с 16 этажа, постоянно пребывающий в нирване. Название конкретного этажа и имени нанесли непоправимый ущерб моему очарованию, которое было вызвано созерцанием мудреца. Вместе с пилотом я поднялся на лифте и вышел на своем этаже, пилот продолжила свой привычный путь наверх по доставке Отреченного — Сережи с 16 этажа домой.